читать дальше- Пожалуйте к столу, Господин!
- Спасибо, хозяйка.
Стол грубый, срубленный из толстых досок. Но дерево отливает золотом и создает ощущение тепла и уюта. Возле стола низкие лавки, даже не стулья.
Я с поклоном сажусь. И вся семья рассаживается следом, священник с женой напротив меня.
- Я увидел на воротах тростник, - сказал я. - И решил просить о гостеприимстве. С вами ли еще ваш лайти, отец Рихей?
Да, теперь прилично об этом спросить. Хотя хозяин наверняка с первой минуты понял, зачем я постучался в его ворота.
Он улыбнулся и хлопнул в ладоши.
- Юсто!
Он появился в дверях прямо напротив меня (не зря меня посадили на это место). Невысок, но строен. Волосы пшеничного цвета острижены длиннее, чем у мальчика, но короче, чем у девочки. Он поднял глаза и посмотрел на меня.
Где-то на границе сознания всплыло лицо из другой жизни, ставшей здесь полузабытым сном... Те же черты, только чуть резче и моложе. Йалайти уже лет пятнадцать, поздновато продавать. Сумеет ли еще научиться воинскому ремеслу? Он улыбнулся мне. Черты лица нельзя назвать красивыми, но притягательными - да! И какая грация движений!
Научится он искусству меча - еще как научится!
Я не выдержал и улыбнулся ему в ответ. Хозяин довольно фыркнул. Юсто с той же полуулыбкой подошел ко мне и снял с подноса тарелку с нехитрой деревенской похлебкой. Я, не отрываясь, смотрел на него.
Нет, все! Хватит! Если я буду так есть его глазами, хозяин набьет такую цену, что я до смерти не расплачусь.
- У вас красивый лайти, - с деланным равнодушием сказал я. - Сколько ему? Пятнадцать?
- Почти. Я понимаю ваши опасения, Господин. Думаете, почему до сих пор не продан. Все просто. Мы не богаты, и ехать в город, на рынок в Дом Собраний, чтобы подыскать ему хорошего Господина, для нас непозволительная роскошь. Остается надеется на удачу здесь.
- А что через деревню никто не проезжает?
- Проезжают. Но ни рыцарю, если он груб и жесток, ни торговцу, если он слишком жаден, я отдавать его не хочу, сколько бы они не заплатили.
- Неужели все таковы?
- Увы! Правда, однажды сделка чуть не состоялась. Мне рыцарь понравился. Богат, воспитан. И не так молод, как вы (уж извините, спокойнее как-то отдать свое дитя Господину постарше). Но в последний момент Юсто испугался и умолял его не продавать. Честно говоря, я счел это блажью, но настаивать не стал. Я бы хотел, чтобы моему лайти нравился его будущий Господин. И хорошо, что не продал. Потом до нас дошел слух, что один из йалайти этого рыцаря обратился к Владыке Тода с просьбой передать его другому Господину.
Я покачал головой. Обращаться с такой просьбой большой риск для йалайти (он заработает себе репутацию дурного раба и может вообще остаться без хозяина). А для Господина это позор. В таком случае лучше добром отпустить, если уж отношения совсем не клеятся.
- Так что были до смерти рады, что не нарвались, - заключил священник.
Я кивнул.
К похлебке Юсто подал теплого белого хлеба, а потом яблочного вина. Я слегка захмелел, и глазел на него уже не скрываясь.
Йалайти несколько слабее мужчины, но быстрее и выносливее. Говорят, что хороший йалайти силен почти, как мужчина, хитер, почти, как женщина, а ловкостью превосходит обоих. Я подозревал, что мне повезло.
Трапеза была окончена. Я поблагодарил хозяев.
- Не останется ли Господин у нас дня на три? - спросил священник.
- Мы освободим вам комнату, и лайти будет вам прислуживать.
Это было предложение получше присмотреться к товару, если я заинтересован. Я был заинтересован.
- Спасибо. Я принимаю ваше предложение.
Это значило, что три дня меня будут бесплатно кормить, холить и лелеять, как на хорошем постоялом дворе. Если сделка состоится - хозяева в накладе не останутся. Йалайти во много раз дороже трехдневного постоя. Говорят, что рождение в семье лайти - благословение Небесного Господина. Для бедняков это один из немногих способов поправить дела, для богатых и знатных - завести связи в еще более высоких кругах. По закону, йалайти теряет свою семью, когда обретает Господина. Но редкий Господин запретит своему рабу переписку с родственниками. Вообще-то имеет право, но кому это нужно. И тот всегда может шепнуть Хозяину, что у папы с мамой проблемы, и хозяин выручит.
Юсто постелил мне в горнице, маленькой, но светлой, и встал на колени у входа.
- Иди сюда! - приказал я.
Я лежал, развалившись на подушках. Он подошел и опустился на колени.
- Писать умеешь?
Он кивнул.
- Принеси бумагу и тушь!
Ну конечно. Как лайти священника может не уметь писать!
Он явился минут через пять.
- Пиши!
- Что? - наконец-то я услышал его голос. Очень приятный голос, надо сказать.
- Что хочешь.
Он обмакнул кисть в тушь. Знаки получались красивыми и ровными, честно говоря, куда красивее, чем у меня.
- Служение - его жизнь, боль - его радость, покорность - его путь, - прочитал я. - Книга "Рин". Глава "О йалайти".
Он довольно улыбнулся. Ха! Кто кого экзаменует?
- Что еще ты умеешь?
- Петь, играть на цитре, слагать стихи...
Уф! Я даже не стал проверять. Сколько же за него сдерут? Может, сразу съехать?
А с другой стороны, на кой мне это надо? Я же не придворный поэт, чтобы покупать такого йалайти!
- Господин, чем я вас огорчил? Я еще умею варить обед и готовить яблочное вино. Чем вы расстроены?
- Тем, что ты дорого мне обойдешься.
Он опустил голову.
- Ты хочешь, чтобы я тебя купил?
- Да.
- Тогда бери!
Я достал из-за изголовья меч и протянул ему. Он взял неумело, но твердо. Я показал ему пару стоек. Неплохо двигается! Научить можно.
Достал длинный кинжал.
- Отбивай!
В два счета пробил его неуклюжую оборону с кинжалом против меча. Клинок коснулся его рубахи, грубой, из небеленого полотна. Он встал, опустив руки.
- Ничего научишься, - бросил я.
Не занять ли денег у жены? Она как раз в прошлом году сдала экзамен на младшую женскую ученую степень и получила неплохую должность при дворе Госпожи Тода. Этот йалайти и ей понравится. Как пить дать! Пусть и ее развлекает. Вылизывает ей там, где так любят вылизывание женщины, и где мужику лизать не к лицу, по крайней мере, если у него есть йалайти.
Через два дня я разговаривал со священником.
- Сколько вы хотите за Юсто?
Он улыбнулся.
- Десять монет.
Да, он стоит десяти монет. Он и больше стоит. Но у меня только восемь.
Я вывалил их кучкой на стол.
- Это все, что у меня есть. На остальные могу написать расписку. Оплачу через полгода.
Старик задумался. Потом хлопнул в ладоши.
- Юсто!
Он вошел.
- Ты хочешь, чтобы этот рыцарь стал твоим Господином?
- Да.
- А в последний момент не испугаешься? - усмехнулся я. - Больно же.
- Нет.