Mrs. Spooky
читать дальшеЮсто молчал. Не стоит на него злиться. Первая исповедь трудна.
- Давай сначала. Что ты чувствовал, когда я наложил первый знак власти?
Я пока не имею права спрашивать о том, что было до того, как он стал моим рабом. Все еще впереди. После того, как мы войдем с ним в Зал Собраний, и его занесут в реестр рабов и случиться то, что должно случится, если наши отношения благословит Небесный Господин, он сам расскажет мне обо всем, и будет рассказывать не один вечер, каждый раз умоляя выслушать, чтобы я обрел истинную власть над его душой.
Юсто облизал губы.
- Сначала была боль, - начал Юсто. - Но она прошла. Стало просто тепло и очень приятно. Сладко. И я захотел второго знака. Его было
совсем не больно вводить. И веревку я принял с радостью. Я знал, что я
теперь ваш. Боль вернулась, когда я начал прислуживать вам: наклоняться и вставать на колени. Боль у второго Знака.
- Боль резкая?
- Нет. Скорее ноющая.
Я кивнул.
- Это надо терпеть.
- Я ни о чем не могу думать, когда на мне Знаки Власти, кроме моей любви к вам и своей боли. Когда я растворяюсь в сладости, я мечтаю о том, дне, когда войду в Зал Собраний и стану вашим рабом перед городом и его Господином. Я мечтаю о вашем ошейнике, о его прикосновении, как самой прекрасной ласке. Но сладость уходит и возвращается боль. И тогда я хочу молить вас снять Знаки. Тогда я понимаю тех йалайти, что сами срывали Знаки и шли на казнь. Простите, Господин!
Я кивнул.
- О желании можно рассказать, исправить же сделанное не всегда возможно. Знаешь, как казнят рабов?
- Да.
- Я расскажу тебе подробно. Тебя приведут в Зал Собраний, свяжут руки над головой и подвесят к кольцу, что на стержне спустят с потолка (оно будет в Зале Собраний и в тот день, когда мы туда войдем, увидишь). Ноги разведут в стороны и прикуют к кольцам на полу. Потом два палача протянут веревку у тебя между ног, не такую, что на тебе, гораздо грубее. И протащат из всей силы. Она распорет кожу и разрежет тебя до кости. Юсто, это очень больно.
Он с ужасом посмотрел на меня.
- Но и это не все. Потом палач возьмет Знак Власти Небесного Господина. Знаешь, что это такое? Похоже, на второй Знак, который в тебе, только раскрывается не на два пальца, а на локоть, разрывая все внутренности. Палач введет тебе его и раскроет, и тогда ты умрешь, крича и истекая кровью. Не стоит, а?
- Простите, Господин! - прошептал Юсто.
Да Конечно прощу! Я усмехнулся про себя. Вины-то никакой нет. Я красочно описал ему возможную казнь, но умолчал об одном. Таких казней в истории было что-то штуки три, не больше. Чтобы Господин отдал палачу, йалайти должен достать его до последней степени. Неуважением, крайним непослушанием, агрессивностью. Что практически невозможно, не бывает таких йалайти. Они люди мирные и предпочитают решать свои проблемы миром. Если уж Господин совсем не нравится (что тоже маловероятно, Знаки делают свое дело), можно попросить его снять ошейник или обратиться к властям и попросить передать другому Господину. Бывают, конечно, случаи, когда по недосмотру Всевышнего в тело йалайти вселяется дух мужчины или женщины и не может вынести рабского положения. Но очень редко бывают, и даже тогда можно найти пути мирного решения. В конце концов, и Господину на кой раб, который его на дух не переносит. Насколько я помню, все казненные рабы кроме всего прочего совершили убийство в доме Господина, хотя по закону для казни это необходимым не является. Важна только воля Господина.
А если раб сорвал Знаки - так, скорее всего, Господин его легонько выпорет по первому разу, а не палачу отдаст. А второго раза, скорее всего, и не будет.
- Первая поза покорности! - бросил я.
Юсто вздрогнул, но подчинился.
Я развязал веревку и осторожно вынул стержень.
- Возьми! Пойди, вымой и помойся.
Он сделал движение, чтобы подняться. Я положил руку ему на плече и остановил его.
- Подними рубаху.
Я снял зажимы с сосков и намотал цепь на руку.
- Это останется у меня. Иди!
Он вздохнул с облегчением и благодарно посмотрел на меня.
- Спасибо, Господин.
До реки было недалеко, но лес уже погрузился в сумерки. Места здесь не очень дикие, но всякое бывает. К тому же река... Беспокойно что-то.
Я взял меч и отправился за ним, шагах в пятнадцати от него. Очень тихо, чтобы он не заметил. Я хотел избавить его на часок не только от Знаков власти, но и от своего общества. Пусть расслабится. Но ответственности за его жизнь это у меня не отнимало. Власть Господина не зависит от наличия или отсутствия Знаков, она всегда.
Показалась светлая полоса реки. Я устроился немного выше него по течению. В конце концов, мне тоже надо помыться.
- Шшш... Шшш, - тихо, тихо.
Никто бы не заметил этого звука, кроме тренированного воина и охотника. Откуда-то из глубин памяти всплыло название: "тайхо". Или кавакаму - речной волк. Большинство зверей не нападают на людей - тайхо нападает. На середине реки над водой показалась огромная, похожая на змеиную, голова.
- Шшш...
Юсто ничего не замечал. Спокойно умывался. Я подобрал меч и тихо-тихо заскользил к нему - ветка не хрустнула. Речной волк плыл к берегу. Тоже бесшумно. Как поплавок. Красные глаза парили в локте над водою.
Сейчас будет бросок.
Но я прыгнул раньше и оттолкнул Юсто. Зверь забился на моем мече, извиваясь огромным толстым телом. Из пасти вырвались капли ядовитой слюны и прожгли на мне одежду. Я повернул меч и всадил его по самую рукоять. Но он был жив. Он лежал на земле и тянул меня в воду. Я зарычал, пытаясь удержаться. Меч вынимать нельзя. Я не успею нанести второго удара, речной волк бросится на меня. Раненые тайхо не уходят, они мстят.
И мой тайхо яростно тянул меня к реке и, кажется, побеждал, я едва держался.
- Господин!
В руке Юсто держал длинный кинжал, который я давал ему вместо меча, когда проверял его способности к воинскому искусству.
- Держите!
Я поймал кинжал и вонзил его в шею зверя, на внутренней стороне, там, где кожа понежнее. Голова зверя упала на камни, он еще раз вздрогнул и застыл. Я перевел дыхание.
- Спасибо, Юсто. Ты не ранен?
- Пара ожогов от слюны этой твари, - он смотрел на меня и счастливо улыбался.
- Промой водой.
- Господин, вы спасли мне жизнь.
- Это мой долг. Когда научишься искусству воина - станет и твоим долгом.
- Я ваш раб по духу и желанию и умру вместе с вами.
Я улыбнулся.
- Спасибо. Приятно это слышать от йалайти на второй день его рабства, да еще когда он без знаков бегает. Чертовски приятно!
Он хотел сказать что-то еще, но я прервал его.
- Давай сдерем шкуру.
Красивейшую шкуру! Черную, с серебряным узором. И здоровая! Можно сшить щегольские штаны и отличную куртку. А остальное продам. Как раз монеты три выручу, а может быть и четыре. И полностью расплачусь за Юсто.
Шкура сушилась, а мы с Юсто пили чай. Он сидел у моих ног, подложив под попу свернутое одеяло.
- Господин, у меня к вам просьба.
- Я слушаю.
Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.
- Поставьте мне Знаки.
- Это потому что я спас тебе жизнь? Из благодарности?
Он покачал головой.
- Нет. Просто я этого очень хочу. Мое тело этого хочет.
- И больше не снимать?
Он опустил глаза.
- Снимать. Мне нравится это желание. Я хочу хотеть.
- Ну, хорошо, - я положил руку ему на плече. - На колени!
Я слегка усилил нажим в первом знаке и на полпальца развел пластины второго. Пора, через два дня будем в городе.
День выдался яркий и солнечный. По мере приближения к городу дорога оживала: появились фургоны торговцев и бродячих комедиантов и рыцари со своими йалайти. С одним из рыцарей мы познакомились. Его звали Ситар, и с ним было двое рабов. Один постарше, лет под тридцать, другой моложе, около двадцати, но оба конечно давно в рабстве и гораздо опытнее моего Юсто.
- Господин, не могли бы вы спросить у господина Ситара, давно ли он владеет этими йалайти и как их зовут? - попросил Юсто.
Я усмехнулся. Юсто поступал совершенно правильно и в высшей степени благовоспитанно, как раб он не имел права обращаться ни к чужому господину, ни к его рабам. Но работать весь день толмачом между двумя йалайти, которые и так прекрасно друг друга понимают! Юсто просто интересно с ними потрепаться. Да и полезно. Они многому могут его научить.
- Ситар, как вы относитесь к тому, чтобы разрешить нашим йалайти общаться друг с другом? - спросил я.
Он внимательно посмотрел на Юсто.
- Еще не были в Зале Собраний?
Я кивнул. Догадаться было нетрудно. На Юсто короткая рубаха без пояса, но нет ошейника.
- Хорошо, пусть учится, - разрешил Ситар.
Юсто благодарно улыбнулся.
Рабов Ситара звали Шено (старшего) и Вальто (младшего). До меня доносились обрывки разговора. Обрывки, только потому, что я не особенно вслушивался. Йалайти шли в трех шагах позади нас с Ситаром и старательно говорили так, чтобы при желании господа могли их услышать, но и не так громко, чтобы мы не могли отвлечься, если их разговор нам неинтересен.
- Не забывай, что кроме Господина, у тебя есть Госпожа, - поучал Шено. - Конечно, Господин для тебя важнее, он тобой владеет и распоряжается. Но не будешь радовать Госпожу - внесешь раздор в семью. Не дай тебе Бог жить в семье, где нет мира.
- И для Господина у тебя задница, а для Госпожи - язык, - усмехнулся Вальто. - Возьми неглубокий узкий стакан, капни на дно меда и попытайся дотянуться языком. Не пробовал?
- Нет.
- Это хорошая тренировка...
- Вы заклеймены? - спросил Юсто.
- Конечно, уже давно.
- Это очень больно?
- Если любишь Господина, по-другому к этому относишься, - сказал Шено. - Больно. Но очень приятно. Как-то по другому приятно. Вальто тоже очень боялся, а потом все благодарил меня за то, что я его на это сподвиг. Раб без клейма - не в полном смысле раб, его продать можно. Клеймо нужно обязательно.
- Меня нельзя продать. Я раб по духу и желанию.
- До Дома Собраний? - Шено был удивлен.
- Да. Он спас мне жизнь.
- А-а. Тогда понятно.
- А вы давно в рабстве?
- Пятнадцать лет, - ответил Шено.
- А я восемь, - сказал Вальто.
- Наверное, и не помните Дома Собраний?
- Конечно, помним. Это же главное событие в жизни. Но это таинство, Юсто, не спрашивай.
Я улыбнулся. Молодцы. Юсто пока не должен об этом знать. Пусть ждет занесения в реестр и надевания ошейника. Об остальном я скажу ему только в ночь перед этим. Может быть, скажу.
- Давай сначала. Что ты чувствовал, когда я наложил первый знак власти?
Я пока не имею права спрашивать о том, что было до того, как он стал моим рабом. Все еще впереди. После того, как мы войдем с ним в Зал Собраний, и его занесут в реестр рабов и случиться то, что должно случится, если наши отношения благословит Небесный Господин, он сам расскажет мне обо всем, и будет рассказывать не один вечер, каждый раз умоляя выслушать, чтобы я обрел истинную власть над его душой.
Юсто облизал губы.
- Сначала была боль, - начал Юсто. - Но она прошла. Стало просто тепло и очень приятно. Сладко. И я захотел второго знака. Его было
совсем не больно вводить. И веревку я принял с радостью. Я знал, что я
теперь ваш. Боль вернулась, когда я начал прислуживать вам: наклоняться и вставать на колени. Боль у второго Знака.
- Боль резкая?
- Нет. Скорее ноющая.
Я кивнул.
- Это надо терпеть.
- Я ни о чем не могу думать, когда на мне Знаки Власти, кроме моей любви к вам и своей боли. Когда я растворяюсь в сладости, я мечтаю о том, дне, когда войду в Зал Собраний и стану вашим рабом перед городом и его Господином. Я мечтаю о вашем ошейнике, о его прикосновении, как самой прекрасной ласке. Но сладость уходит и возвращается боль. И тогда я хочу молить вас снять Знаки. Тогда я понимаю тех йалайти, что сами срывали Знаки и шли на казнь. Простите, Господин!
Я кивнул.
- О желании можно рассказать, исправить же сделанное не всегда возможно. Знаешь, как казнят рабов?
- Да.
- Я расскажу тебе подробно. Тебя приведут в Зал Собраний, свяжут руки над головой и подвесят к кольцу, что на стержне спустят с потолка (оно будет в Зале Собраний и в тот день, когда мы туда войдем, увидишь). Ноги разведут в стороны и прикуют к кольцам на полу. Потом два палача протянут веревку у тебя между ног, не такую, что на тебе, гораздо грубее. И протащат из всей силы. Она распорет кожу и разрежет тебя до кости. Юсто, это очень больно.
Он с ужасом посмотрел на меня.
- Но и это не все. Потом палач возьмет Знак Власти Небесного Господина. Знаешь, что это такое? Похоже, на второй Знак, который в тебе, только раскрывается не на два пальца, а на локоть, разрывая все внутренности. Палач введет тебе его и раскроет, и тогда ты умрешь, крича и истекая кровью. Не стоит, а?
- Простите, Господин! - прошептал Юсто.
Да Конечно прощу! Я усмехнулся про себя. Вины-то никакой нет. Я красочно описал ему возможную казнь, но умолчал об одном. Таких казней в истории было что-то штуки три, не больше. Чтобы Господин отдал палачу, йалайти должен достать его до последней степени. Неуважением, крайним непослушанием, агрессивностью. Что практически невозможно, не бывает таких йалайти. Они люди мирные и предпочитают решать свои проблемы миром. Если уж Господин совсем не нравится (что тоже маловероятно, Знаки делают свое дело), можно попросить его снять ошейник или обратиться к властям и попросить передать другому Господину. Бывают, конечно, случаи, когда по недосмотру Всевышнего в тело йалайти вселяется дух мужчины или женщины и не может вынести рабского положения. Но очень редко бывают, и даже тогда можно найти пути мирного решения. В конце концов, и Господину на кой раб, который его на дух не переносит. Насколько я помню, все казненные рабы кроме всего прочего совершили убийство в доме Господина, хотя по закону для казни это необходимым не является. Важна только воля Господина.
А если раб сорвал Знаки - так, скорее всего, Господин его легонько выпорет по первому разу, а не палачу отдаст. А второго раза, скорее всего, и не будет.
- Первая поза покорности! - бросил я.
Юсто вздрогнул, но подчинился.
Я развязал веревку и осторожно вынул стержень.
- Возьми! Пойди, вымой и помойся.
Он сделал движение, чтобы подняться. Я положил руку ему на плече и остановил его.
- Подними рубаху.
Я снял зажимы с сосков и намотал цепь на руку.
- Это останется у меня. Иди!
Он вздохнул с облегчением и благодарно посмотрел на меня.
- Спасибо, Господин.
До реки было недалеко, но лес уже погрузился в сумерки. Места здесь не очень дикие, но всякое бывает. К тому же река... Беспокойно что-то.
Я взял меч и отправился за ним, шагах в пятнадцати от него. Очень тихо, чтобы он не заметил. Я хотел избавить его на часок не только от Знаков власти, но и от своего общества. Пусть расслабится. Но ответственности за его жизнь это у меня не отнимало. Власть Господина не зависит от наличия или отсутствия Знаков, она всегда.
Показалась светлая полоса реки. Я устроился немного выше него по течению. В конце концов, мне тоже надо помыться.
- Шшш... Шшш, - тихо, тихо.
Никто бы не заметил этого звука, кроме тренированного воина и охотника. Откуда-то из глубин памяти всплыло название: "тайхо". Или кавакаму - речной волк. Большинство зверей не нападают на людей - тайхо нападает. На середине реки над водой показалась огромная, похожая на змеиную, голова.
- Шшш...
Юсто ничего не замечал. Спокойно умывался. Я подобрал меч и тихо-тихо заскользил к нему - ветка не хрустнула. Речной волк плыл к берегу. Тоже бесшумно. Как поплавок. Красные глаза парили в локте над водою.
Сейчас будет бросок.
Но я прыгнул раньше и оттолкнул Юсто. Зверь забился на моем мече, извиваясь огромным толстым телом. Из пасти вырвались капли ядовитой слюны и прожгли на мне одежду. Я повернул меч и всадил его по самую рукоять. Но он был жив. Он лежал на земле и тянул меня в воду. Я зарычал, пытаясь удержаться. Меч вынимать нельзя. Я не успею нанести второго удара, речной волк бросится на меня. Раненые тайхо не уходят, они мстят.
И мой тайхо яростно тянул меня к реке и, кажется, побеждал, я едва держался.
- Господин!
В руке Юсто держал длинный кинжал, который я давал ему вместо меча, когда проверял его способности к воинскому искусству.
- Держите!
Я поймал кинжал и вонзил его в шею зверя, на внутренней стороне, там, где кожа понежнее. Голова зверя упала на камни, он еще раз вздрогнул и застыл. Я перевел дыхание.
- Спасибо, Юсто. Ты не ранен?
- Пара ожогов от слюны этой твари, - он смотрел на меня и счастливо улыбался.
- Промой водой.
- Господин, вы спасли мне жизнь.
- Это мой долг. Когда научишься искусству воина - станет и твоим долгом.
- Я ваш раб по духу и желанию и умру вместе с вами.
Я улыбнулся.
- Спасибо. Приятно это слышать от йалайти на второй день его рабства, да еще когда он без знаков бегает. Чертовски приятно!
Он хотел сказать что-то еще, но я прервал его.
- Давай сдерем шкуру.
Красивейшую шкуру! Черную, с серебряным узором. И здоровая! Можно сшить щегольские штаны и отличную куртку. А остальное продам. Как раз монеты три выручу, а может быть и четыре. И полностью расплачусь за Юсто.
Шкура сушилась, а мы с Юсто пили чай. Он сидел у моих ног, подложив под попу свернутое одеяло.
- Господин, у меня к вам просьба.
- Я слушаю.
Он поднял голову и посмотрел мне в глаза.
- Поставьте мне Знаки.
- Это потому что я спас тебе жизнь? Из благодарности?
Он покачал головой.
- Нет. Просто я этого очень хочу. Мое тело этого хочет.
- И больше не снимать?
Он опустил глаза.
- Снимать. Мне нравится это желание. Я хочу хотеть.
- Ну, хорошо, - я положил руку ему на плече. - На колени!
Я слегка усилил нажим в первом знаке и на полпальца развел пластины второго. Пора, через два дня будем в городе.
День выдался яркий и солнечный. По мере приближения к городу дорога оживала: появились фургоны торговцев и бродячих комедиантов и рыцари со своими йалайти. С одним из рыцарей мы познакомились. Его звали Ситар, и с ним было двое рабов. Один постарше, лет под тридцать, другой моложе, около двадцати, но оба конечно давно в рабстве и гораздо опытнее моего Юсто.
- Господин, не могли бы вы спросить у господина Ситара, давно ли он владеет этими йалайти и как их зовут? - попросил Юсто.
Я усмехнулся. Юсто поступал совершенно правильно и в высшей степени благовоспитанно, как раб он не имел права обращаться ни к чужому господину, ни к его рабам. Но работать весь день толмачом между двумя йалайти, которые и так прекрасно друг друга понимают! Юсто просто интересно с ними потрепаться. Да и полезно. Они многому могут его научить.
- Ситар, как вы относитесь к тому, чтобы разрешить нашим йалайти общаться друг с другом? - спросил я.
Он внимательно посмотрел на Юсто.
- Еще не были в Зале Собраний?
Я кивнул. Догадаться было нетрудно. На Юсто короткая рубаха без пояса, но нет ошейника.
- Хорошо, пусть учится, - разрешил Ситар.
Юсто благодарно улыбнулся.
Рабов Ситара звали Шено (старшего) и Вальто (младшего). До меня доносились обрывки разговора. Обрывки, только потому, что я не особенно вслушивался. Йалайти шли в трех шагах позади нас с Ситаром и старательно говорили так, чтобы при желании господа могли их услышать, но и не так громко, чтобы мы не могли отвлечься, если их разговор нам неинтересен.
- Не забывай, что кроме Господина, у тебя есть Госпожа, - поучал Шено. - Конечно, Господин для тебя важнее, он тобой владеет и распоряжается. Но не будешь радовать Госпожу - внесешь раздор в семью. Не дай тебе Бог жить в семье, где нет мира.
- И для Господина у тебя задница, а для Госпожи - язык, - усмехнулся Вальто. - Возьми неглубокий узкий стакан, капни на дно меда и попытайся дотянуться языком. Не пробовал?
- Нет.
- Это хорошая тренировка...
- Вы заклеймены? - спросил Юсто.
- Конечно, уже давно.
- Это очень больно?
- Если любишь Господина, по-другому к этому относишься, - сказал Шено. - Больно. Но очень приятно. Как-то по другому приятно. Вальто тоже очень боялся, а потом все благодарил меня за то, что я его на это сподвиг. Раб без клейма - не в полном смысле раб, его продать можно. Клеймо нужно обязательно.
- Меня нельзя продать. Я раб по духу и желанию.
- До Дома Собраний? - Шено был удивлен.
- Да. Он спас мне жизнь.
- А-а. Тогда понятно.
- А вы давно в рабстве?
- Пятнадцать лет, - ответил Шено.
- А я восемь, - сказал Вальто.
- Наверное, и не помните Дома Собраний?
- Конечно, помним. Это же главное событие в жизни. Но это таинство, Юсто, не спрашивай.
Я улыбнулся. Молодцы. Юсто пока не должен об этом знать. Пусть ждет занесения в реестр и надевания ошейника. Об остальном я скажу ему только в ночь перед этим. Может быть, скажу.